Они осознанно жили на высоте без кислорода. Анатолий даже
говорил, что от него больше минусов, чем плюсов: загнанный в угол организм надеется
только на себя. И это — надеяться на себя — главная реальность выживания
здесь. Тогда не погибнешь, если останешься без баллонов.
Высшим пилотажем в альпинизме считается восхождение на
собственном «автопилоте», без вспомогательных средств. Баллоны с кислородом
берут с собой, но часто только «на всякий случай».
Утром, после ночевки на 8000, Евгений оказался самым
жизнеспособным и помогал и индонезийцам, и гидам одеваться, собираться, напоил
чаем.
О приоритете разумного начала в альпинизме — его книга была бы и
об этом тоже. «Нежная сила рассудка» — есть такое выражение у Бертольда
Брехта. В сравнении с горами, с препятствиями, на пути к вершинам это
действительно что-то нежное, уязвимое — человеческий рассудок. И все же только
мыслящий человек может позволить себе какие-то отношения с природой. Рассудок
— слабая, «нежная», но все же сила. Ничего другого, сопоставимого с силой
стихии, у людей просто нет.
...На Талгаре, в свой второй сезон в горах, студент мединститута
Женя Виноградский в числе других принимал участие в снятии с гор тел погибших
альпинистов.
О риске, об очень тонкой грани между жизнью и небытием — об этом
колокольчике, сопровождающем альпинистов в экспедиции, говорить не принято ни
наверху, ни внизу. Но Виноградский не махнет рукой — мол, ерунда! — когда речь
зайдет о ночевке в гамаке над пропастью в 3 километра или о долгих часах,
проведенных на веревке, когда нет возможности пошевелить рукой. Он не будет
пижонить, заявляя, что это ровным счетом ничего не стоит. Стоит, а именно:
огромного нервного напряжения. Но и ни с чем не сравнимой радости возвращения
в обыденную жизнь, когда под ногами — асфальт, а перемещаться в пространстве
можно просто передвигая ноги или за рулем автомобиля, и не вверх, а просто
вдаль. И чем сложнее было восхождение, тем больше будет радости обретения
простых вещей.